ВНИМАНИЕ!
Все упомянутые в статье препараты могут применяться только по назначению врача и противопоказаны детям. Представленная информация не призывает к применению или распространению сильнодействующих веществ и нацелена исключительно на снижение риска осложнений и побочных эффектов.
Автор: Stuart Stevens Оригинал статьи www.outsideonline.com 2003 год. Перевод: Валентин Рычков
Всем известно, что многие атлеты соревнуются нечестно: используют препараты, улучшающие спортивные результаты: стероиды, тестостерон, ЭПО и др. Но каково это — использовать запрещенные препараты? Они на самом деле помогают выигрывать? Чтобы разобраться в этом, мы отправили велосипедиста-любителя в кулуары спортивной медицины, чтобы он на своей шкуре опробовал самые неоднозначные со спортивной точки зрения медикаменты.
“Xорошо, — сказал доктор, когда мы расположились в комнате для осмотра. — Каким вы хотите стать?”
Я выглядел довольно сконфуженным, и он начал объяснять. — “Хотите стать больше? Стройнее? Быстрее на коротких отрезках или на длинных отрезках? Более выносливым в целом? Хотите лучше видеть?”
“Лучше видеть?” — переспросил я.
“Гормон роста человека (ГРЧ) некоторым людям помогает улучшить зрение, он улучшает глазные мышцы. Ну, так что вы хотите?”
Это была абсолютно новая концепция для меня. Фрейд писал, что анатомия собственного тела — это судьба, а здесь врач давал мне шанс в мои 40 с лишним лет коренным образом изменить мое тело. Все это было весьма странно, но еще страннее был обещанный темп изменений.
На самом деле этот разговор состоялся не сразу. Прошло довольно много времени с момента принятия решения и до того, как этот разговор состоялся в кабинете врача (назовем его просто доктор Джонс) в долине Сан Фернандо.
Моей целью было испробовать запрещенную фармакологию, которую употребляют в видах спорта на выносливость (лыжи, велоспорт). Меню, которое я составил в голове, включало гормон роста (ГРЧ), тестостерон, набор анаболических стероидов, которые используются для увеличения силы и уменьшения времени восстановления путем более быстрого восстановления поврежденных клеток. Также на одном из первых мест в моем списке стоял эритропоэтин (ЭПО) — гормон, который увеличивает концентрацию кислорода в крови. ЭПО стимулирует костный мозг производить больше кровяных телец. ЭПО известен как сильнейший стимулятор выносливости. Не удивительно, что ЭПО был очень популярен в профессиональном велоспорте и лыжах. В качестве примера: в 1998 г Tour de France был под угрозой срыва, когда одна из ведущих команд Фестина была уличена в использовании ЭПО, ГРЧ, стероидов и тестостерона. Вся команда была дисквалифицирована, десятки гонщиков бастовали или снимались с гонки в знак протеста против обысков, устроенных французской полицией.
Все эти медикаменты являются легальными лекарствами (ГРЧ, например, используется при лечении синдрома Прадера-Вили — остановка роста детей). Но эти лекарства не должны использоваться без разрешения и надзора врача, и эти лекарства абсолютно запрещены практически во всех видах спорта (с небольшими исключениями — например, в бейсболе нет допинг-контроля). Если вас поймали на Олимпиаде или Туре, то последует дисквалификация, хотя тестирование довольно сильно различается на различных соревнованиях. Стандартизацией допинг-контроля занимается Всемирное антидопинговое агентство (WADA) со штаб-квартирой в Монреале.
Когда я только начал свои поиски, то думал, что будет довольно легко проникнуть в «подполье», где эти запрещенные стимуляторы продаются и покупаются, но когда я начал спрашивать, то никто из друзей, даже сильнейшие спортсмены-любители, не знали, где эти обманщики закупаются. Обычно комментарии были такие: «Они точно где-то их достают, поверь мне», или “Как насчет покопаться в интернете?”
Сначала я просто пошел спрашивать на улице. Я живу в Санта-Монике, Калифорния. Я начал ходить в тренажерный зал Golds, около Венеции. Это местечко когда-то запустили А. Шварценеггер и другие известные качки. В Golds довольно легко встретить качковых крыс, которые знают, как достать пилюли для увеличения мышц. После пары недель поисков я сидел в тюнингованной спортивной машине с новым приятелем-качком — мясным таким парнем лет 30, который с нескрываемым удовольствием демонстрировал свои мускулы.
“Смотри — вот неплохая вещь, чтоб начать”, — сказал он.
Он протянул мне банку с таблетками. Это был Станозолол — анаболический стероид, который тяжелоатлеты используют для увеличения мышечной массы. Бэн Джонсон (Бенджамин Синклер Джонсон — канадский легкоатлет) попался на нем в 1988г .
“Где ты это взял?”, — спросил я.
“Знакомый вет дал”, — сказал он довольно обыденным голосом. Я не сразу понял, что он имеет в виду ветеринара, а не ветерана какой-то войны. “Ветеринары и мексиканские аптеки — вот где самый лучший товар”. Я поглядел на таблетки — это были пилюли для животных. Они используются для укрепления мышц и они запрещены на собачьих бегах, где в общем и употребляются для того, чтобы сделать собак сильнее.
“Начни с этого”, — продолжил он вытряхивая несколько таблеток. «Хорошая база, вреда не будет.»
Похоже, я выглядел очень ошарашенным, т.к. он по дружески стукнул меня в плечо и сказал: “Ты же хочешь стать большим, не так ли?”
Сидя вечером дома, я смотрел на эти таблетки. Ветеринары? Мексиканские аптеки? Ерунда какая-то… И выкинул таблетки. Я понял, что я могу играть в эти игры только под надзором врача.
Собственно, это и привело меня через несколько недель к доктору Джонсу. Он был консультантом по тренировкам и специалистом новой быстроразвивающейся области медицины — борьбы со старением. Борьба со старением довольно дорогостоящая штука, которая должна помогать противостоять проявлениям старости путем подбора правильной диеты и использованием медикаментов — гормона роста, стероидов и тестостерона. Мой знакомый врач намекнул мне, что доктор Джонс также использует эти препараты для «работы с большим количеством атлетов».
В комнате ожидания в кабинете доктора Джонса я сидел рядом с громадным парнем и с женщиной, которая походила на актрису, хотя я не уверен, т.к. она сидела в шляпе и в темных очках. Верзилу, я практически был в этом уверен, я видел по телевидению в матчах по американскому футболу — он гонялся за квотербэками (игрок американского футбола). Эти люди, как я начинал догадываться, составляли ядро бизнеса Доктора Джонса: атлеты и привлекательные женщины всех возрастов. Плюс к этом богатые ребята за 50, парочка странных ребят с непонятными целями, ну и конечно я.
Доктор Джонс был мощным парнем с густой коротко постриженной шевелюрой и бесконечной энергией а-ля Альпачино. Он заправлял небольшим кабинетом с хорошим сервисом и хорошими ценами. По моим подсчетам я потратил около 7500$ на фарму (медицинские препараты, часто запрещенные) в течение 8 месяцев. Доктор Джонс знал, что мне нужно, и согласился помочь мне попробовать препараты с минимальным риском. То, чем он занимался — поставкой медикаментов для улучшения моих физических параметров — не было нелегально, но это безусловно было бы осуждено большинством его коллег. Более того, большинство из них отвергают медицину против старения как понятие. Они полагают, что медикаменты, используемые для целей медицины против старения, должны использоваться только для лечения специфических болезней, но никак не против естественного старения организма.
Но все это совершенно не беспокоит доктора Джонса. Он сам принимает препараты против старения, и в свойственной ему эмоциональной манере он объяснил мне, что он не «поправляет сломавшееся», чем занимаются обычные врачи, а занимается «улучшением работающего».
Собственно, так мы и пришли к вопросу , каким я хочу стать.
“Я хочу быть стройнее, сильнее и более выносливым, — ответил я, — я не хочу становиться больше”. Потом подумал немного и добавил: “Лучше видеть… хм… это тоже неплохо звучит”.
Он поднял глаза от своих заметок и кивнул: “Я могу помочь”, — сказал он.
Собственно, что он и сделал.
Никто не знает, сколько времени атлеты принимали всякие добавки, но это все началось довольно давно, гораздо раньше современной фармацевтической эры. Южноамериканские бегуны и рабочие веками использовали листья коки, которые давали им естественный прилив сил. В начале 20-го века велогонщики Тур де франс поедали в качестве закусок бычьи яйца — таким образом они пытались увеличить уровень тестостерона.
Согласно спортивным историкам использование медпрепаратов было довольно обыденным делом после 2-й мировой войны. Амфетамины использовались для улучшения выносливости, ну а стероиды использовались там, где нужно было нарастить мышечную массу. Обязательное тестирование появилось, правда, пока на зачаточном уровне, на Олимпиаде в Мексике в 1968 г., в основном как ответ на очевидное использование допинга странами Восточного Блока. Гораздо позднее, в 1998 г., несколько сотен восточногерманских атлетов подали в суд на тренеров и докторов, которые под видом витаминов кормили их стероидами. Эти методы сравнивали с опытами, которые проводились нацистами. В ГДР допинг поддерживался на государственнном уровне. Зачастую допинг начинали принимать еще до наступления полового созревания. Все это приносило не только град олимпийских медалей, но и проблемы с потомством, инфаркты, искривление костных тканей на лице и перманентное бесплодие.
В конце 70х аутогемотрансфузия начала приходить на смену амфетаминам. Больше эритроцитов — больше кислорода можно распределить по телу, больше кислорода — больше выносливость. Еще до появления ЭПО кровь забиралась у атлетов, затем прокручивалась в центрифуге, чтобы увеличить концентрацию красных кровяных телец, и впрыскивалась назад в тело. Это неплохо работало до тех пор, пока в очередной раз не пересекли границу допустимого, которая, как это часто случается, разная у разных людей, и спрогнозировать положение этой границы очень сложно. Инфаркты и тромбы последовали один за другими. Спортсмены начинали умирать во сне, сердце было не в состоянии прокачать загустевшую кровь. Согласно голландским средствам массовой дезинформации, с 1987 по 1990 год семнадцать бельгийских и голландских велосипедистов умерли в результате использования ЭПО.
Тем не менее, поскольку никакие инородные вещества не использовались при аутогемотрансфузии, этот метод какое-то время оставался легальным (см. Медали американских велосипедистов в 1984г в Атланте).
Когда же в конце 80-х появился ЭПО, то аутогемотрансфузии ушли в прошлое. ЭПО вырабатывается в небольших количествах человеческим организмом. Исследователи из AMGen Inc, Калифорния (титульный спонсор тура Калифорнии *прим переводчика) разработали метод, как получать его в количествах, способных помочь людям, которые не могут производить его сами в достаточных количествах (больные раком).
ЭПО также стал подарком для атлетов, искавших нечестные способы победы. Легкий в использовании (прозрачная жидкость, вводимая с помощью обычного шприца), всегда эффективный и до последнего времени неуловимый, поскольку не было теста, способного показать наличие искусственного ЭПО.
Трудности обнаружения ЭПО привели к ограничению концентрации эритроцитов в крови: любой спортсмен с концентрацией выше 50% дисквалифицировался (нормальный уровень гематокрита — значения между 34 и 46%). Уровень 50% стал всего лишь условным пределом для спортсменов. Во время тренировок значения гематокрита могли быть любыми, во время соревнований не должны были превышать 49.9%.
Все это продолжалось до Олимпиады в Сиднее. Франсуаза Ласн (Шатене Малабри) предложила метод, с помощью которого можно было различать эритроциты, произведенные естественным образом и с помощью искусственно введенного ЭПО. Но каждый год появляются новые препараты, манипуляции становятся все более и более сложными, и ЭПО в конце концов уже не единственный препарат, который увеличивает производство эритроцитов.
Йохан Мюлегг — немецкий лыжник, который в 1999г начал выступать за Испанию, полагался на препарат дарбэпоэтин — генетически сконструированная версия ЭПО, чтобы увеличить показатели крови во время Олимпийских Игр в Солт-Лейк-Сити. Он выиграл 3 индивидуальных гонки 30 км, 10 км и 50 км. Когда дарбэпоэтин был найден в его анализах, предшествовавших его третьей победе, он строил свою защиту на том, что в то время препарат еще не был запрещен. Он сохранил 30 км и 10 км медали, но был лишен медали за 50 км (статья написана в 2003 году, тогда действительно Мюлегга лишили только одной медали, но потом отобрали остальные).
Применение запрещенных препаратов в спорте интересовало меня в течении нескольких лет, я почувствовал это на своей шкуре в конце 80х, когда начал соревноваться на лыжах в Европе. Было четко видно, что есть 2 типа спортсменов — те, кто соревновался чистыми, и те, кто нет.
Одни из лучших в мире — шведские лыжники-марафонцы, с которыми я в то время общался, были поголовно уверены, что финны — самые худшие скандинавские обманщики. И они оказались правы, когда в 2001 году финская сборная была дисквалифицирована.
Меня злило то, что лыжники, которые, я был уверен, играют честно, которые тренируются с минимальной материальной отдачей, проигрывают обманщикам. С годами ситуация становилась только хуже. Препараты сильнее, методы их скрыть – изощреннее. Каждый раз как кто-то из моих спортивных кумиров попадался, я взрывался так, как-будто бы он обманул персонально меня!
Но с другой стороны меня преследовало любопытство. Я много читал про моральную сторону обмана, но я ничего не читал про то, как собственно ты себя чувствуешь, принимая запрещенную фармакологию. Очевидно, страсть к победе была главным двигателем, зачем еще атлеты стали бы рисковать своим здоровьем и жизнью, принимая препараты? В общем, мне было интересно, насколько действуют запрещенные препараты: дают ли они плюс 1% или плюс 10%? Каковы реальные улучшения? Может быть, полученное преимущество мало, но достаточно для определения победы, или эффект настолько силен, что даже такой чайник, как я, почувствовал бы значительный эффект?
Я знал, на что иду, и что есть риск для здоровья, но я решил, что есть только один способ узнать обо всем — попробовать самому и понаблюдать за результатами.
Мой план был прост: я собирался тренироваться как обычно, т.е. около 15-20 часов в неделю, и при этом принимать различные препараты под надзором доктора Джонса.
Все началось в январе 2003, через 8 месяцев я собирался принять участие в 1225 км (761 миля) велогонке Париж —Брест — Париж. Гонку Париж —Брест — Париж (ПБП) можно назвать фестивалем мазохизма. Он проводится раз в 4 года, это очень популярное мероприятие среди ультра-веломарафонцев-любителей. Но для начала я должен был квалифицироваться на эту гонку через квалификационные марафоны (200, 300, 400, 600 км) с определенными временными ограничениями. ПБП — довольно необычное мероприятие, скорее велопоход, нежели настоящая гонка, здесь нет призов, нет протоколов с указанием места, нет допинг-контроля. В общем, если бы препараты мне и помогли, то я бы не занял чье-то место в протоколе. Ну и второе — продолжительность и тяжесть этого монстрического события (я намечал проехать эту гонку быстрее 84 часов) должны были послужить настоящим мерилом эффекта препаратов.
After the EPO kicked in, I rode a 200-miler and I felt strong, fresh, ready to hammer. The next day I easily could have ridden another 200.
Последний вопрос — с чего собственно начать?
“Давайте начнем с гормона роста” — объявил доктор Джонс в первый день нашей совместной работы. Я этому не был удивлен, ГРЧ — основа медицины против старения и одна из самых запрещенных субстанций в спорте. ГРЧ — это белок, производимый гипофизом. Он вовлечен во множество процессов, связанных с ростом организма и с его силой: нормальный рост детей, либидо, прочность костей, восстановление организма, образование различных протеинов, заживление ран.
“Между 20 и 30 годами” — доктор Джонс показывал мне длинную презентацию с красивыми компьютерными картинками, — “производство гормона роста достигает максимума, а потом его производство в организме неожиданно падает.”
Он подробно остановился на негативных последствиях низкого уровня ГРЧ в организме: “Повышенный уровень холестерина при уменьшении уровня «хорошего» холестерина, уменьшение тонуса, уменьшение мышечной силы, уменьшение мышечной массы, увеличение количества жира, падение спортивных результатов, уменьшение умственных способностей”.
Собственно, именно спортсмены обратили внимание на то, что уменьшение уровня ГРЧ негативно сказывается на спортивных результатах, поэтому они естественным образом заключили, что повышенный уровень гормона роста увеличит их результаты. Плюс к этому — если большинство стероидов довольно легко выявляется на допинг-контроле, теста на ГРЧ до сих пор еще нет (*в 2010 году, через 7 лет после появления этой статьи был первый случай положительной пробы на ГРЧ, кажется, в регби). Легко представить, каких масштабов могло достигать употребление ГРЧ. Олимпийские игры в Атланте были прозваны Олимпийскими играми гормона роста.
Доктор Джонс назначил мне начальную дозу 0.1 ME (0,1 IU в оригинальной статье) в день, 5 дней в неделю. Такую дозу он мог бы давать гламурным кисам с Родео Драйв (шоппинговый квартал в Беверли Хилз). Я ему сказал, что хочу больше и не только ГРЧ.
“Мы должны добавлять препараты один за другим” — сказал он твердо. — “Только так мы сможем контролировать эффект каждой субстанции. Мы начнем с малого и постепенно будем наращивать”.
Я спросил его, что можно ожидать?
“Я ничего не могу обещать, кроме одной вещи: ГРЧ стоит кучу денег”, сказал он, улыбаясь (мой курс ГРЧ стоил 750 долларов в месяц)
«Вы сами-то его употребляете?», спросил я.
Он утвердительно покивал головой: “Я принимаю много всего”.
“Что же он дает вам?”
“Это не имеет значения. Он может что-то давать мне и ничего вам. Отклик на его применение очень разный.”
Он предупредил меня не ожидать чего-то серьезного в течении короткого промежутка времени. “Мгновенно ничего не произойдет, это постепенный процесс”.
Я в общем-то его не слушал или не верил ему, собственно, кто бы поверил? Первый раз в моей жизни я вводил какую-то чужеродную субстанцию в свое тело, и я просто не мог не ожидать какого-то быстрого и неожиданного эффекта. Доктор Джонс показал мне, как дезинфицировать поверхность ноги перед инъекцией, затем набрал в шприц 0.1 МЕ ГРЧ и безболезненно ввел тончайшую иглу.
«Моя мама, ей 81 год, употребляет ГРЧ, значит, и вы можете», сказал он после того, как я вздрогнул от укола.
«Диабетики делают это каждый день».
“Да уж…” — подумал я, только это все это очень странно и как то неестественно.
На выходных, на первое марта, через несколько дней после начала курса, я поехал в Furnace Creek и проехал Death Valley Double Century (от 160 до 320 км). Я не ощущал какого-то подъема, в общем гонку можно было назвать провальной, я пересек финишную черту так поздно, что они отмеряли время по календарю, а не по часам. Я был разочарован не столько своим результатом, сколько препаратом, который я начал принимать.
Я слегка утешал себя в течение следующей недели перед очередным визитом к доктору Джонсу. Я передал медсестре доктора Джонса блестящий серебристый чемоданчик с пустыми ампулами из-под ГРЧ и использованными шприцами, чтобы они их могли надлежащим образом утилизировать.
“Вы не используете ГРЧ?” — спросила она удивленно.
“Использую, уже 2 недели как” — ответил я.
Она взяла одну из запечатанных ампул из моего чемоданчика — “вот это ГРЧ и ампула не вскрыта”.
Я указал на большую ампулу заполненную красноватой жидкостью, и с ужасом спросил: “так что же я вкалывал себе?”
“Не беспокойтесь — это витамин В12, мы используем его, чтобы смешивать с ГРЧ. Это просто остатки В12, который мы пока не использовали, но не беспокойтесь, В12 — полезный препарат, дает дополнительную энергию”
“Идиот”, подумал я про себя.
“Кроме того, ГРЧ улучшает мозговые функции, — сказала медсестра, улыбаясь, — его сейчас начинают давать больным в начальной стадии Альцгеймера”.
После нескольких недель приема настоящего ГРЧ я начал замечать небольшие изменения. Моя кожа, как бы это сказать, стала лучше. Пятна на руках, которые появились год, назад начали пропадать. Однажды утром я заметил, что шрам на лбу, который я заработал во время одной из моих прогулок на МТБ 2 года назад, почти рассосался. Кроме того, несмотря на то, что я тренировался как сумаcшедший, я выглядел более отдохнувшим, помолодевшим и посвежевшим.
Через некоторе время я начал замечать что мое зрение начинает улучшаться. Раньше я бы надел очки, чтобы прочесть мелкие надписи на карте, но сейчас в этом не было необходимости. Очки, которые я использовал для того, чтобы водить машину ночью, уже давно не вынимались из бардачка.
Доктор Джонс придерживался определенного протокола частично из-за соображений безопасности, частично для того, чтобы различать эффект различных препаратов. После ГРЧ он начал делать инъекции тестостерона (200мг) и выдал мне тюбик с Тестокремом, который я наносил на боковые поверхности живота. “Это как ванна, — объяснил Джонс — укол наполняет ванну, ну а крем как бы поддерживает уровень на должном уровне”.
Для большинства мужчин и женщин максимум выработки тестостерона приходится на возраст около 20 лет, и с возрастом постепенно снижается. Тестостерон стимулирует РНК клетки производить больше белка внутри клетки, соответственно, стимулирует производство клеток. Повышение уровня тестостерона коррелирует с повышением тонуса и агрессии как у мужчин, так и у женщин. Специалисты в борьбе против старения утверждают, что понижение уровня тестостерона — один из главных факторов уменьшения мышечной массы и увеличения жировых отложений (два признака старения). Что уж говорить про связь тестостерона с сексуальными расстройствами. В то же время у тестостерона существуют и побочные эффекты: от прыщей до повышенного давления. Но поклонники тестостерона считают, что положительный эффект перевешивает отрицательный.
Я вышел от доктора Джонса с широкой улыбкой на лице и стал ждать, когда же во мне проснется оборотень. Но правда в том, что я мало что почувствовал. Не было ни вспышек похоти, ни бешенства, как не было и чувства всемогущества. В общем, придя домой, я отпраздновал повышение силы и агрессии хорошим послеобеденным сном.
Собственно я не замечал серьезных изменений до тех пор, пока я не добавил к своему меню ЭПО.
“Нужно соблюдать осторожность с этим препаратом”, сказал Джонс после того, как объяснил способ употребления (3 дозы в неделю по 1500 МЕ каждая). Я ожидал лекции об опасностях загустения крови, но он имел в виду совершенно другое: он предупреждал меня, чтоб я не гонял на соревнованиях как угорелый. Давай другим людям шанс уцепиться за тебя.
“Один из моих клиентов, который никогда не отличался способностями езды в гору, на тренировке отцепил лучших горняков своей команды, — сказал Джонс — ребята были очень удивлены и стали спрашивать, что он такое употребляет”.
ЭПО был довольно дешев. 2000$ за 10 ампул 100000 МЕ. С моими дозировками одной ампулы должно было хватать на 2 недели. Перед первой инъекцией ЭПО уровень моего гематокрита был 43.8%, существенно ниже разрешенной границы в 50%. Цель достигнуть потенциальной дисквалификации на Олимпийских Играх по гематокриту казалась вполне разумной.
Забавно, думал я.
На следующее утро после первой дозы ЭПО я проснулся со странной головной болью и какой-то ломотой, которую я бы отнес как раз к инъекции ЭПО. Ни аспирин, ни ибупрофен не действовали, но боль постепенно прошла сама собой.
В течение 3-х недель уровень моего гематокрита вырос до 48.3%, уровень тестостерона вырос до 900 нг/дл при начальном уровне 280 нг/дл. Уровень ГРЧ практически не изменился, что Джонс находил весьма необычным. Он увеличил дозу ГРЧ до 1.2 ME в день, утверждая что мои длительные тренировки ответственны за низкий уровень ГРЧ.
Несмотря на все эти измерения, я оставался весьма скептично настроен вплоть до 29 марта, когда я проехал Solvang Double Century со временем около 11.5 ч. После 10 часов в седле я понял, что со мной что-то определенно происходило.
Безусловно, я много тренировался, но в то же время я знал, чего ждать от этих тренировок. Вокруг меня были сплошь отличные сильные гонщики, но они выглядели весьма потрепано, как и ожидается после 10 часов в седле. Я тоже устал, но при этом я чувствовал силу, я был болтлив, свеж и прямо таки сгорал от нетерпения вжарить последние 40 миль. Раньше я чувствовал себя ужасно после гонки в 200 миль — как-будто меня грузовик переехал. После Сольванга я проснулся на следующее утро с едва уловимыми признаками усталости в теле, я чувствовал, что могу сегодня проехать еще 200 миль. Я осознал, что вошел в новый мир практически мгновенного восстановления. Я буду откровенен — в весьма прочный мир — и я начинал понимать, почему многие хотели бы тут остаться.
Когда после гонки я поговорил с врачом, его не удивили мои ощущения. “С твоим высоким уровнем гематокрита организм производит гораздо меньше лактата, это значит, что ты можешь ехать мощнее и дольше и при этом с меньше уставать, ГРЧ и тестостерон помогают быстрому восстановлению, — всякие микроразрывы мышц заживают быстрее”.
Он усмехнулся — “Фарма работает, она всегда работает”.
Все начинало вставать на свои места. Мое самочувствие после 200 мильной гонки было бы огромным преимуществом в многодневке, Тур де Франс, например. Я понял, что имел в виду пятикратный победитель тура Жак Анкетил, когда он еще в 1967 году сказал: «Нужно быть полным идиотом или ханжой, чтобы допускать, что профессиональный велосипедист, который гоняется 235 дней в году, может продержаться без стимуляторов».
В то время стимуляторами были амфетамины, которые позволяли гонщикам день за днем преодолевать тяжелейшие этапы. Новые препараты позволяют делать тоже самое, но при этом они работают лучше, не допуская депрессий и коллапсов организма.
Я начал сильнее тренироваться и меньше отдыхать, и чувствовал себя при этом отлично. Может показаться, что я добавил не очень много — 10-15%, но если бы я выступал на более высоком уровне, то это бы давало мне большое преимущество.
Месяц спустя, когда я добавил к своему коктейлю еще и анаболический стероид, я почувствовал, что я уцепился за машиной которая прет 60 миль в час. Эффект был очень сильный, быстрый и неподдающейся какой-нибудь регулировке.
Доктор Джонс прочитал мне за обедом небольшую вводную по стероидам. Он объяснил мне, что стероиды — это довольно широкий класс субстанций, связанный с мужскими гормонами. Они стимулируют рост скелетных мышц и стимулируют проявление вторичных мужских половых признаков. Несмотря на то, что каждый стероид действует по-своему, в целом они увеличивают количество азота в теле и тем самым стимулируют синтез белков. Все эти красивые слова означают, что стероиды просто помогают телу растить мышцы. Их медицинское использование простирается от анемии до лейкемии или Спида, помогая пациентам нарастить мышечную силу.
Джонс взял салфетку и начал чертить таблицу. В одной колонке он перечислил разные стероиды: Анадрол 50, Винстрол, Дека, Анавар, потом он добавил колонки и озаглавил их МАССА, СИЛА, ЗАДЕРЖКА ВОДЫ (не понимаю, чем отличается WATER GAIN от RETENTION), и для каждого стероида он заполнил соответствующую строку числами от 1 до 100. “Вы хотите использовать что-то, что не дает прироста массы, но при этом добавляет силу” — сказал он. — “Я бы начал с Деки, он практически не токсичен для печени и также помогает снять болевые синдромы в суставах. В Европе он используется для лечения артритов. Единственное, почему никто не использует Деку…”
— От нее вырастают две головы?
— Самое плохое, во всяком случае для большинства спортсменов — можно быть пойманным в течение года.
Я в изумлении уставился на таблицу. И тут у меня щелкнуло: в таблице не было столбца с негативными последствиями, этими маленькими прелестями — цирроз печени, импотенция, стероидное бешенство. Я спросил доктора Джонса об этом наблюдении.
Он обвел стол руками: “У нас не хватит места чтобы описать негативные последствия. Проблема со стероидами в следующем: у стероидов есть свои положительные стороны, но 9 из 10 людей, принимающих стероиды, не могут удержаться от злоупотребления ими. Весь черный рынок забит неизвестно чем. Я не собираюсь врать — если вы попробуете товар с улицы, то он вас не убьет, но если вы будете принимать его достаточно долгое время, то у вас будут проблемы.”
— Например?
— Ну можно начать лысеть, яички уменьшатся, конечно, и тестостерон может это обеспечить, но стероиды это ускорят. Дека не так токсична для печени, но большинство стероидов могут ее крепко подсадить, могут начаться сильные перемены в настроении, злость раздражение. Секс станет большой проблемой — то постоянное возбуждение, то все падает так, что даже думать о сексе противно. Как только вы соскочите со стероидов, то начнете постепенно “усыхать”, терять мышцы. Может развиться депрессия. Ваше тело начнет возвращаться к тому состоянию, в котором оно было до начала приема стероидов, и большинству людей это не нравится. Люди забывают, что это не их заслуга, а заслуга препаратов, которые они принимают. Это все равно что принимать виагру и думать, что ты будешь в такой форме все время. Нет, нет и еще раз нет.
Но мне было все равно, я хотел попробовать.
“Если вы хотите попробовать 200 мг Деки еженедельно в течении непродолжительного времени, то ОК, нет проблем, — сказал доктор Джонс — скорее всего это поможет вашему плечу да и только (мое левое плече болело уже около года с тех пор, как я упал на велосипеде). Он объяснил, что Дека помогает суставам удерживать воду, что уменьшает болевые синдромы.
В течении всего эксперимента я переписывался со многими людьми, которых я повстречал на просторах инета, на сайтах вроде extreme-athlete.com, где многие любители стероидов собираются вместе и обмениваются опытом. Тем же вечером я сходил на один из бодибилдерских сайтов, сообщил там, что я принимаю ГРЧ, Тестостерон, ЭПО, и сейчас начинаю принимать Деку. Я думал, что я уже выхожу за всякие рамки, но мне сказали, что я что-то сильно скромничаю со своими мизерными дозами.
“Парень, почему бы тебе просто не пить аспирин?” — ответил мне один парень под ником Здоровяк, — “попробуй 600 мг тесто и от 400 до 600 мг Деки в неделю, девочка 🙂 И чего это за фигня ГРЧ? Моя мама его принимает. Почему не Дианабол? (один из сильных стероидов). Ты что, боишься стать сильным?”
Это в общем-то был стандартный диалог для такого рода сайта. Также у пользователей обязательно присутствовала какая-нибудь подпись типа: “Я может и умру, но, чтобы меня похоронить, им придется достать большой гроб”. У «Здоровяка» красовалась цитата Ницше: «все, что возвышает отдельную личность над стадом — суть дьявол.»
Как только я начал принимать Деку, то я перестал думать об упражнениях в зале. Я хотел стать сильнее, но не больше. Через 2 недели боль в левом колене, которую я обычно испытывал после 100 миль (100 миль было для меня стандартной дистанцией), ушла, напоминая о себе только в очень суровые подъемы. Плечо болело гораздо меньше. И вот однажды утром я встал на весы… Они показали 95 кг!
Я был ошарашен! Я никогда не весил так много. Когда я пришел к доктору Джонсу, я весил 84,5 кг, что уже было много для меня.
Я немедленно вскочил на вел и вжарил пару часов. Когда я вернулся и встал на весы, то они показали 91 кг. Как я потерял 4 кг в абсолютно нежаркий день и при этом потребляя большое количество жидкости?
«А в чем, собственно, проблема?», спросил Джонс, когда я сообщил ему о своих страхах относительно набора веса. Он поставил меня на машину для измерения количества жира в организме. Я весил 94 кг, но содержание жира упало с 10 до 6.5%!
«Не надо мне говорить, что вы жирнеете, вы выглядите как какая-нибудь девочка-подросток, вы потеряли 3 кило жира и набрали 5,5 кг мышц. Вот поэтому вы и потяжелели. И как я уже сказал, Дека насыщает клетки водой. Собственно, поэтому вы и чувствуете себя лучше.»
В этот момент я почувствовал, что мое приключение перестает мне нравится, как будто-то внутри меня засело что-то, что стало постепенно брать контроль надо мной. В общем это ощущение было недалеко от истины. Я начал становиться больше без специальных усилий. Я с трудом влезал в свой гидрокостюм, когда выходил поплавать в океане. Я не выглядел поджарым, точнее слегка надутым, пухленьким, я походил на уменьшенного Шакила О’Нила.
Я без сильного напряжения выполнил последний 600 км норматив для ПБП. Гонка 15 июля в Принстоне была на 200 км длиннее любой другой, в которой я до этого принимал участие. К этому времени мой уровень ГРЧ увеличился на 20%, тестостерон был на 300% выше, гематокрит был около 50% и весил я около 93 кг — на 10 кг больше обычного, но при этом содержание жира было наименьшим за всю мою жизнь.
Мы выехали из Принстона в 4 часа, утро было сырое и туманное. Трасса была довольно странная: первые 200 км плоско, потом 200 км с набором в 3600 м, потом холмистые 100 км и последняя плоская сотня. По моим расчетам я должен был уложиться в 31 час.
За неделю до этого я был в Европе, на старте я был уставший и меня еще лихорадило от смены часовых поясов. На первом участке я болтался в хвосте, едва не засыпая, но как только начались холмы, я начал чувствовать себя сильнее и увереннее. Я не особо быстро ехал в гору, но я и никогда этим не отличался, да еще и набор веса не способствовал этому, но у меня были большие резервы по части мощности и выносливости. Я ехал сквозь тьму, представляя себя этаким танком, который тупо едет вперед, который просто нельзя остановить.
В 2 ночи мы решили сделать остановку около круглосуточного магазина в Истоне, Пенсильвания. Была суббота, вокруг было полно молодежи, идущей на вечеринку или свидания. Тут я мельком увидел свое отражение в стеклянной двери холодильника. На голове у меня был фонарик, а руки и ноги мигали светоотражателями и лампочками. Лицо же напоминало лицо изнуренного солдата на старых фронтовых вьетнамских фотографиях. «Что же я такое сделал?» подумал я. Когда-то у меня была жизнь, а теперь я стою где-то у черта на рогах, и выгляжу как какой-то киборг, у которого по венам текут тысячи долларов всяких препаратов. Все, я начал уже ждать момент, когда это все закончится.
За неделю перед гонкой во Франции стояла страшная жара, от которой умирали люди (самый жаркий день лета 2003 года застал нас в горах, мы люто обгорели). Но за несколько дней до старта (19 августа) погода уступила и гонка началась в 5 утра при легкой прохладе в воздухе. Отличная велосипедная погода.
Я ехал на тандеме с Bob Breedlove — легендой ультравелоспорта из Des Moines, Iowa. Боб неожиданно позвал меня в июне и сообщил, что хочет ехать ПБП на тандеме, как он делал 3 предыдущих раза со своим напарником, который в последний момент отказался. Боб любил ездить долго и быстро. В прошлом году он отметил свое 50-летие, проехав через всю Америку за 9.5 дней.
Через 5 часов после начала гонки Боб невзначай сообщил, что он предпочитает ездить эту гонку на тандеме потому, что тяжелый байк делает поездку очень тяжелой. “Трасса как эта убийственна для тандема, — сказал Боб радостно. — Все эти холмы гораздо легче преодолевать на обычном шоссейнике”.
Ну и мы кое-как поехали. Я чувствовал себя на удивление хорошо до последних 200 км, в этот момент мой желудок начал выключаться. Непривычный к аэролежакам тандема, я натер жуткие мозоли седлом. Но это в общем-то были стандартные проблемы ультравеломарафонца. И тем не менее, мои ноги и сердце работали как часы. Пять месяцев назад я и представить себе не мог, что проеду столько и буду так хорошо себя чувствовать. Мы проехали 1225 км чуть быстрее 76 часов, включая 2 остановки на сон в несколько часов. На следующее утро, если бы не мои мозоли от седла, я мог бы проехать столько же. Очевидно, что программа Джонса сработала на 100%.
8 месяцев назад я начал использовать запрещенные препараты с целью подготовиться к ПБП. Сейчас это все было позади. Я был очень рад. Как только я вернулся из Франции, я тут же прекратил употреблять все: никакого ГРЧ, никакого тестостерона, никакого ЭПО, никаких стероидов. Это было чудесное чувство освобождения от результатов эксперимента, который начался как проба запретного плода и превратился в какую-то ежедневную рутину, вроде приема витаминов.
С тех пор я ни разу не проверял уровень гематокрита, процент жира, ГРЧ или тестостерона. Но я замечаю, что потихоньку зрение начинает опять ухудшаться, приходится жмуриться, чтобы прочесть мелкий шрифт. Я уверен, что время восстановления после тяжелых тренировок увеличилось, и даже если бы я сохранил тренировки на прежнем уровне, мои показатели бы упали. Оглядываясь на эту эпопею, я стал задумываться, а продолжил ли бы я употреблять все эти препараты, если бы я мог их себе позволить?
В любом случае, для меня это был бы скорее вопрос поддержания уровня жизни, нежели вопрос спортивных результатов. Если бы ГРЧ не был бы таким дорогим, я, возможно, продолжил бы его употреблять, по крайней мере если бы не было серьезных причин этого не делать. Известные побочные эффекты ГРЧ довольно слабые: разве что удержание жидкости:). Если отбросить все это — от него у меня улучшилось зрение и я чувствовал себя бодрее. Позднее я читал работы о том, что спортсмены, занимающиеся видами спорта на выносливость, страдают от низкого уровня тестостерона, который, в свою очередь, может приводить к остеопорозу. В общем, я собираюсь впредь следить за своим уровнем тестотерона, и если уж он упадет слишком низко, то я воспользуюсь кремом.
ЭПО — даже если бы мне давали его бесплатно, то я бы отказался. Его использование — это головная боль в прямом и переносном смысле. Неаккуратность может привести к серьезным последствиям.
И уж точно я никогда не прикоснусь к стероидам (разве только по медицинским показаниям). Слишком уж силен их эффект, слишком странно себя чувствуешь и длиннющий список побочных эффектов навевает ассоциации с игрой в русскую рулетку.
Сейчас, когда я отказался от своей фарм. программы, я начинаю задумываться, к чему бы подготовиться? Наверное, я выберу что-нибудь покороче ПБП, например, канадский лыжный марафон — два дня 160 км. Я уже даже начал составлять план подготовки. Я уже участвовал в этой гонке, я знаю — это будет долгая, холодная, брутальная гонка.
Звучит заманчиво.
И в этот раз — я буду один на один с ней.
Добавить комментарий